вот никогда бы не подумала, что когда-нибудь примерю на себя и эту фаустовскую шкуру, но куда деваться, если это происходит.
у меня, бес, всё есть и мне ничего не надо.
у меня всё уже есть. не в смысле денег и славы и вот этого всего: у меня есть крыша над головой, в моей жизни зашкаливающее для меня количество любви. этого в принципе достаточно, чтобы я функционировала и накапливала довольство.
я регулярно бешусь с жиру, придираясь к мелочам (если бы хоть кто-нибудь знал, сколько во мне благодарности за это право, я стараюсь рассказывать, но как рассказать о том, что сильнее меня, больше меня и так сильно сияет, что приучить себя к этому свету было очень трудно), я живу эту жизнь, и она не заканчивается.
в шестнадцать лет я думала, что если ничего не изменится, я не доживу до двадцати — и я была совершенно права, к счастью, многое изменилось, и я смогла и выжить, и не рехнуться, а это большая удача для тех условий.
в восемнадцать я влюбилась как никогда, и этой любовью превозмогла свою тьму — потому что любовь, как ни крути, побеждает всё, она победила и меня, и тьму, и всё, что под руку попалось, и я ещё долго отходила от этого и собирала уроки — уроков было на четыре тома «Двух Жизней» Коры Антаровой, в восемнадцать и следующие четыре года я так часто думала, что сейчас умру, что познакомилась с собственной смертью практически лично — но любовь победила и смерть; я только спустя много лет засмеялась над тем, что назвала подходящей латинской цитатой бложик, когда не знала ещё ничего. но я была права и тогда — я действительно умерла. и я с тех пор умирала не раз и не два, всякий раз воскресая кем-то другим и сбрасывая с себя эти жизни — относительно легко, я видела многих, кому это давалось гораздо сложнее и очень мало тех, кто мог с улыбкой отряхнуться, одним мановением руки устранив последствия гражданской войны внутри себя и ад снаружи, и снова пойти.
к смерти невозможно привыкнуть, сколько бы раз она не повторялась — ты каждый раз безвозвратно отдаёшь всё, что есть, и тот факт, что потом что-то оказывается снова с тобой, ничего не меняет, потому что это уже не тот ты, и не то, что было раньше.
так вот, мне скучно, бес.
я много что сделала со своими жизнями и мне довольно многое понятно; я ошибаюсь меньше и реже, чем раньше. у меня всё есть, бес — в таком состоянии люди обычно оказываются прямо перед смертью, причем люди, хорошо прожившие свою жизнь, качественно, уверенные, знающие, что всё это было не зря. да я и есть перед ней.
но во всём этом всём (здесь нет повтора) есть одна проблема: я очень хорошо знаю, как, но абсолютно вообще никак не могу ни понять, ни ощутить, что. натрави меня на любое дело — я знаю, как к нему подойти, будь это прокладка межзвёздных путей или приготовление ужина. я много чего могу, но абсолютно ничего из того, что я вижу вокруг, не заставляет меня трепетать и тянуться — я знаю, где найти это место в себе, но вокруг — нет. я имею смысл в себе и не знаю, куда его вложить — С. говорит, в таких случаях женщины рожают детей, но я и дети в нынешней ситуации очень далеки, и это для меня не решение, а побочный продукт избытка смыслов.
С. вообще очень много полезного говорит, и много где прав, но он абсолютно точно ничего не будет решать за меня.
а ведь было бы так удобно. и не пришлось бы умирать опять.
«всегда спрашивай себя: за что я отдам эту жизнь?»
отдых не нужен, если не обо что уставать — но это совсем не того уровня фраза, которую можно легко прочитать. нужен контраст, чтобы — время разбрасывать камни и время их собирать. во всём. я мучительно ищу сейчас этот контраст. я никогда не сталкивалась с такими сложными задачами, потому что избытка в этом мире мало, обычно все занимаются чем угодно от недостатка — а это совсем не та мотивация, которая кажется мне правильной. так вот. избыток у меня есть, плотина тоже близка к прорыву, и это очень мучительное незнание, которое нужно пережить и инвертировать, господи, некому рассказать, никто не понимает, как там высоко и свободно, и как угрожающе, потому что любая ошибка лишает тебя второго шанса, двадцатого шанса, потому что ты можешь начать или закончить что-то, что больше тебя, что-то огромное, дать жизнь чему-то, что будет от тебя, но не тобой, и у чего возникнет совершенно своя жизнь. я концентрирую эту силу — я уже вижу идущие с разных сторон огромные смерчи обстоятельств, сметающие всё, чему не суждено это пережить, но я, как всегда, в оке торнадо, у меня всё спокойно, только за моей спиной танцует семь огненных колёс и сверху — золотой свет. и когда я пишу об этом, и когда я в этом, и когда я в каком-то деле, я знаю, что всё получится, что бы там ни было, но как только я перестаю что-то делать, я в ту же секунду начинаю умирать, потому что никто не создан для таких перегрузок.
а вот не ушиби я ногу, хрен бы я задумалась об этом в ближайшие пару месяцев. всегда можно затуманить глаза какими-нибудь делами, очень удобно.